Как встречал президентов Ливадийский дворец

Что осталось за кадром саммитов в Ливадийском дворце, как срывали визит финансиста Сороса, кто готовил парадный завтрак Сталину, Рузвельту и Черчиллю и почему не стыдно быть обслугой — об этом, о Ялте и о себе — экс-директор Ливадийского дворца-музея и просто очаровательная женщина Людмила Федоровна Ковалева

В рамках подготовки проекта Устава территориальной громады Ялты мы начинаем цикл интервью с ялтинцами. Им есть, что рассказать о Большой Ялте, ее истории, жизни, о себе и о том, как курорту жить дальшеЛюдмила Федоровна, по роду занятий вы знакомы со многими президентами. Как к этому относились окружающие? Косые взгляды не ловили?— Я настолько была занята, что не обращала внимания. Но чувствовала, что разговоры были. Мол, куда она лезет. Слышала даже реплики: «Как телевизор ни включишь, так — Ковалева и Ливадийский дворец». А я никуда не лезла, меня выпихивали. ???— Нужно было заполнить паузы, оживить беседы. Это — не моя обязанность, но после первого саммита шеф протокола Президента Украины Георгий Чернявский принял решение, что я должна встречать гостей и, если возникнет пауза, заполнить ее рассказом о дворце. Мне, как директору, надо было, чтобы о Ливадии говорили. И говорили?— Говорили. Это был беспроигрышный вариант. Эти мероприятия стали лучшей рекламой для Ялты.Вы — патриот Ялты. С чего вдруг? Вы — коренная ялтинка?— Практически да. Мне было три месяца, когда меня привезли в Ливадию, на бывшую царскую молочную ферму. После возвращения из эвакуации партия отправила туда отца работать директором. Вы закрепились в Ялте с Ливадии…— Да, и жила здесь до 64-го года. В Ливадии выросла, окончила школу… Знаете, я вообще согласилась возглавить дворец потому, что моих близких очень многое связывало с Ливадией. Кроме того, что здесь выросла я, в Ливадии родилась моя дочь. Муж моей сестры служил в охране дворца, когда тот был госдачей. Сестра работала бухгалтером и собственной рукой оформляла документы о передаче дворца из собственности госдач профсоюзам. Ваша семья была близка к партийным лидерам того времени?— Громко сказано. Работали в учреждениях, которые были связаны с жизнью советских лидеров. Муж моей сестры Сталина видел один раз. Отчего, кстати, упал в обморок прямо на посту.За это могли и сослать…— Сталина рядом уже не было. Он упал в обморок позже, когда понял, кого он, молодой лейтенант, видел.Ваше возвращение в Ливадию в 1993 году можно считать достаточно громким. Сразу на место директора Ливадийского дворца-музея.— Ну, во-первых, я не вернулась, меня назначили. А во-вторых, до этого 17 лет я проработала в Ялте в партийном аппарате, была секретарем горкома партии... А вернулась в Ялту в 1975 году из Челябинска, где работала замдиректора крупнейшего на Урале профтехучилища. Заболела мама, и мы были вынуждены переехать. С каким чувством входили во дворец?— С двояким. В 1984 году в Ливадии умерла мама, и с тех пор я ни разу там не была. Помню, как сейчас, это был август, шел проливной дождь, и мы с министром культуры Крыма ехали на общее собрание коллектива. За время пути я вспомнила и маму, и молодость, и дочь Аню.Не чужое для вас место.— Что значит не чужое! Я там знала каждый камешек, каждый уголок, каждое дерево. Только там меня до сих пор старожилы называют так, как называли домашние — Милочка. Ливадийский дворец вас встретил…— Проблемами. Текла кровля, канализация, активизировался оползень, проваливались дорожки ниже дворца. Дворцовый комплекс по частям принадлежал разным организациям, а денег у них не было, посетители почти не приходили.Не густо.— Знаете, у нас, говоря о патриотизме, подразумевают любовь к Родине. Но он не только в этом. Патриотизм еще в том, к примеру, как сотрудники «Артека» отстаивали свои права и сам лагерь. Поэтому я решила, что дворец надо спасать. Всем коллективом разработали программу, по которой планировалось превратить его в политический, культорологический центр на юге Украины для проведения международных мероприятий. И я поехала по инстанциям в Киев. В Кабинете министров, в Администрации Президента я доказывала, что государство должно стать инвестором Ливадийского дворца, а он потом не будет просить денег у государства. Доказали?— После реконструкции Ливадийский дворец ни разу не просил денег у государства. С 2001 года это — самоокупающееся предприятие. Сюда едут туристы. Здесь проходят крупнейшие в Украине политические и культурные акции. На фестиваль «Звезды планеты» приезжали звезды мировой классической музыки. Телекинофорум «Вместе» — это тоже Ливадийский дворец. Фонд Франклина Рузвельта помог создать кабинет Рузвельта, так же поступил и Фонд Уинстона Черчилля. О саммитах глав государств я вообще не говорю. В Ливадии проводят и выставки художников, детские праздники, встречи ветеранов... На саммите встречала Президента в черном носке и белом кроссовкеГоворят, что для первого саммита в Ливадийском дворце вам пришлось занимать мебель?— Саммит состоялся в 1998 году, в первый год реконструкции. К его началу успели отремонтировать только первый этаж, вели ликвидацию оползня. Ни подходящей мебели, ни даже ковров — тогда этого еще не было. Пришлось занимать стулья, столы, ковровые дорожки у соседей, в санаториях «Черноморье» и «Ливадия».А как же вензеля, шик императорского дворца?— При Николае II в Ливадийском дворце все было достаточно скромно. Он строился, когда в архитектуре и дизайне преобладал стиль модерн. Поэтому — очень простая мебель и минимум вычурности. Помню, председателю КНР Цзян Цзэминю показывали библиотеку, которая почти на все сто состоит из оригинальной мебели. Осмотрев экспозицию, он удивился: «Как просто жили ваши цари!» Это не дворцы императорских династий Китая. Поэтому нам было несложно использовать во дворце «не родную» мебель.Потому что ее нет?— Она есть, но ее немного. Чтобы продемонстрировать, как проходила встреча Сталина, Рузвельта и Черчилля, мы занимали мебель на сталинской даче в Массандре.А куда подевалась царская обстановка? Растащили?— В 1922 году во дворце открыли музей быта императорской семьи, в котором была собрана обстановка — от мебели до детских игрушек. А после создания крестьянского санатория в 1924-1925 годах его закрыли, наиболее ценные вещи передали в различные музеи. (В Павловском дворце в Санкт-Петербурге целый зал состоит из ливадийских вещей императорской семьи.) А остальные, которые комиссия посчитала не представляющими ценности, продали местному населению. В моей семье так оказалась вешалка из дворца. Что-то было у соседей. Это помогло нам в дальнейшем. Некоторые вещи мы выкупили у людей. Таким образом, почти восстановили ванную императрицы. А с музеями сложнее. После открытия музея во дворце в 1994 году нам вернули часть вещей только крымские музеи. Первый саммит, первая встреча с таким количеством президентов на вас произвели впечатление?— Еще какое! За три дня до саммита я поскользнулась на мраморном полу и сломала ногу. Тогда меня предупредили: «Хочешь получить деньги на ремонт дворца, присутствуй!» В день саммита я на костылях зашла в холл дворца, где, стоя, конечно, без костылей, должна была приветствовать президентов. Заходит Леонид Кучма. По протоколу я должна подойти к нему, а я стою. Президент подходит ко мне, здоровается и… тут я покраснела. Он посмотрел вниз и увидел, что у меня на одной ноге надет черный носок, а на второй — белая кроссовка. Мы-то думали, что он близко не подойдет, а издали мои ноги прикроет стол. Не получилось. Эту историю Леонид Данилович помнит до сих пор. В 2006 году был у нас и спросил: «Как нога?» Интересовал ли президентов сам дворец?— Все мероприятия в Ливадийском дворце начинались со слов о том, что встреча проходит в историческом месте, в котором супердержавы в 1945 году смогли договориться о том, как им жить мирно после войны. Помню, и Президент России Владимир Путин, и Президент Азербайджана Гейдар Алиев начинали свои выступления именно с этого факта в жизни дворца и что это то самое место, где можно договориться. Они так считали.На бытовом уровне интересовались?— Интересовались, где, как сидели Сталин, Рузвельт и Черчилль, о чем говорили. В 2006 году экс-президент Польши Александр Квасьневский попросил провести отдельную экскурсию. В ней участвовали Президент Литвы Валдас Адамкус и посол России в Украине Виктор Черномырдин. Виктор Степанович ходил по дворцу, молча смотрел, а потом вдруг спрашивает: «Даже кабинет Рузвельта видел, но где же кровать императрицы?» А у нас действительно есть экспозиции спален, но кроватей нет. Президент России Владимир Путин приезжал на мероприятия впритык. Поэтому видел только парадные помещения и слышал общие рассказы. А вот министр обороны США Дональд Рамсфельд с женой был у нас во дворце долго. Американцев интересовало все о Президенте США и его поведении во время Крымской конференции. Знаю, бывал у вас и нынешний патриарх Всея Руси митрополит Кирилл? — Это был как раз тот случай, когда я впервые видела священника высшего уровня в гражданском. После проходившей во дворце конференции он куда-то уезжал и переоделся в костюм с галстуком, а волосы завязал в «косичку». Может, расскажете что-то новое из истории дворца, что говорили только президентам.— Кто и из чего готовил парадный завтрак после подписания документов на Крымской конференции? Не поверите, продукты были наши, а поваров в разгар мировой войны привезли с другого конца света — из столицы Филиппин Манилы. Сталин считал, что они готовят самые изысканные блюда. Любопытно.— Еще любопытней засекреченная операция «Аргонавт» по охране Крымской конференции. Благодаря документам, которые нам передал министр обороны России Сергей Иванов, мы узнали детали. Вдоль 200-километровой трассы от сакского аэродрома до Ялты выставили совместные патрули СССР, США и Великобритании. Установили артиллерийские орудия, зенитки. А у Ливадийского дворца подготовили бомбоубежище и построили тайный переход в него из дворца. Их после конференции уничтожили. Сейчас президентов охраняют проще.— Во время одного из последних саммитов Леонид Данилович неожиданно для всех вышел из Ливадийского дворца пообщаться с жителями и отдыхающими.Людмила Федоровна, любой женщине важно, как она выглядит со стороны. Дресс-код саммитов позволял вам предстать во всем блеске?— Не позволяла зарплата. Но я старалась, ухищрялась, как могла. Комбинировала с кофточками, которые надевала под пиджак, экспериментировала с блузками. Летом позволяла себе более яркую одежду. Пусть одежда будет недорогой, но она должна была быть приличной. Кроме того, я — высокая и на встречи президентов никогда не надевала туфли на высоком каблуке. Иначе я была бы выше Кучмы и Путина.Президенты обращали на это внимание?— Не замечала, но они обходились со мной именно как с женщиной. Целовали руку, обнимали и даже целовали. Хотя все зависело от того, насколько я с ними часто общалась.И кто же был самым галантным?— Может быть, Президент Грузии Эдуард Шеварднадзе. Он много бывал во дворце и каждый раз, завидев меня, восклицал: «Ну, надо же! Опять вы!» Обнимал, шутил, переходил даже на «ты». Но так поступают между собой многие пожилые люди. Вы видели многое из того, что происходило за закрытыми дверями. Какой саммит произвел на вас самое яркое впечатление?— Саммит стран СНГ после того, как был создан ГУААМ, и Украина заявила о желании вступить в НАТО. Я не слушала, о чем говорили, но дискуссии были очень бурными. Президенты — люди, которые вынуждены скрывать эмоции. Но вы, как женщина, «читали» их?— Самый эмоциональный человек среди президентов стран СНГ, без сомнения, это Президент Белоруссии Александр Лукашенко. Свои эмоции он выражал с помощью глаз и голоса. Президент России Владимир Путин свои чувства демонстрировал тем, что расставлял акценты на отдельных словах. У Президента Украины Леонида Кучмы волнение выдавали глаза. Сдержаннее всех держался Президент Азербайджана Гейдар Алиев. В самые жаркие моменты он иногда бледнел. Бывший генсек НАТО Хавьер Солана всегда говорил эмоционально с улыбкой. А вот премьер-министр Италии Сильвио Берлускони — пучок эмоций. И мимика, и жестикуляция — у него все тело работает для выражения чувств. Он, как я понимаю, очень непредсказуемый человек, в Ливадийском дворце это чувствовалось, когда он неожиданно менял направление движения. Кстати, супруг королевы Великобритании принц Филипп оказался очень живым, интересующимся и… демократичным человеком. Как у нас реагируют, когда входит Президент? Выстраиваются. А он зашел в зал, где находились сопровождавшие его лорды и те глазом не повели на монаршую особу. Нестандартных ситуаций во время саммитов не возникало?— В основном они касались подготовки к мероприятиям. Так, вечером накануне одного из саммитов стран СНГ во дворце исчезло электричество. Молния попала в щиток, и выбило коробку-автомат. А во дворец как раз завезли копировальную технику и множили документы. Одной бумаги привезли три тонны. И встал вопрос, что саммит может начаться без документов. А щиток опломбирован службой охраны, никого к нему не подпускают. Лишь после массы согласований подачу электричества восстановили. Тогда меня несколько раз увольняли с работы. Хотя, признаюсь, бывало это перед каждым саммитом.Предусмотреть все невозможно. А как поступали с мелкими огрехами, которые как всегда вылезают не во время?— Закрывали телом. Бывало, осмотришь дворец, все нормально. А во время саммита замечаешь паутину на пальме и бежишь в парадном костюме со стулом, чтобы ее убрать. Или закрываешь телом полные урны и незаметно их выносишь. Всякое бывало. А что это за история со срывом визита Джорджа Сороса в Ливадийский дворец?— К нам он приехал на конференцию по толерантности. Накануне мне действительно звонили из Киева и спрашивали, кто разрешил. У меня же на руках было письмо из министерства культуры, и повода отказать не было. На этом весь срыв и закончился. Хотя моменты, которые восприняли как попытку срыва, были. Один из них — в этот день мы проводили учения по гражданской обороне и раскатали вокруг дворца пожарные рукава. Второе недоразумение было связано с водителем микроавтобуса, в котором Сорос ездил. У входа во дворец он поставил автомобиль вплотную к опорной стене. И Соросу пришлось протискиваться между каменной кладкой и микроавтобусом. С 2007 года вы на пенсии. Можете говорить достаточно откровенно. А как насчет передачи Ливадийского дворца в собственность госдач?— При мне этот вопрос никогда не поднимался. Газеты поднимали.— Ну, газеты. Помню, как одно издание написало о том, что Виктор Ющенко хотел сделать из Массандровского дворца госдачу, и опубликовало фотографию... Ливадийского дворца. И пошло-поехало. Тогда многие газеты написали о том, что Ливадия станет госдачей.И все-таки. Подобные вопросы поднимались не раз. Фигурировали документы. Понятно, что вы могли и не знать. А вы спрашивали тех, кто был в курсе?— Спрашивала. Никто не собирался. С моей точки зрения, это невыгодно. Слишком маленькая территория для охраняемого объекта. Да и дворец внутри необходимо перестраивать. Проще говоря, ломать.Ливадийский дворец можно сравнить по значимости со всемирно известным Версалем или Лувром?— Главная историческая ценность Ливадии в том, что здесь проходила Крымская конференция и располагалась летняя резиденция императора Николая II. Как музей дворец беден фондами. Много сделано, куплено, подарено, но этого мало.А дотянуть можно?— Можно, но дорого. Есть две проблемы. Первая — необходимо завершить противооползневые работы, которые до конца доведены не были. Вторая — пополнить фонды. Многие исторические вещи находятся в России. Купить их невозможно или они стоят очень дорого. Поэтому надо делать копии, как это принято во всем мире. Мероприятие недешевое. А если к этому добавить еще и современное звуковое, охранное, видеооборудование, то сумма выходит весомая даже для государственного бюджета. Ялте, как и государству, нужна национальная идеяСейчас вы работаете с ветеранами. Работа во дворце отличалась от нынешней? Может быть, у вас больше общения?— С таким количеством людей, с которым я общалась в Ливадии, я не общалась никогда. Работа в совете ветеранов отличается по характеру. Во дворце не просили о помощи. По совместительству вы сейчас и член рабочей группы по разработке проекта Устава территориальной громады Ялты. Если не говорить о ялтинцах в общем, чьи интересы должны быть закреплены прежде всего в «ялтинской конституции»?— Я считаю, что ветераны — наш долг, а молодежь — наша обязанность. Проблемы ветеранов должны получить отражение в этом документе. Но молодежная политика в первую очередь должна быть отражена в Уставе. Подрастающему поколению нужны и престижная работа, и перспективы, и понимание того, что они востребованы городом. При этом всем жителям надо дать возможность делать что-то самим. С одной оговоркой, нужна организующая сила. Люди «созрели»?— В основном да. Надоели грязные подъезды, хотят возвращения добровольных народных дружин... Есть много проблем, которые можно и нужно решать с помощью самих жителей. Как-то на совете по культуре я говорила, что людей нужно задействовать в жизни города. Курортный сезон — это страда. Никого не трогаем. А вне сезона предлагаем общую идею, и люди на нее работают ради самих себя. Это и уборка в том числе. Ведь у нас не надо зимой объявлять безработицу. Большинство не работает. Их надо занять. Не бесплатно, но, думаю, это сократит расходы городского бюджета в целом. А вы уверены, что большинство горожан согласится? Гастарбайтеры едут в Ялту не потому, что рабочих мест больше, чем трудоспособного населения. Далеко не все местные согласны работать за небольшую плату.— Увы, действительно не хотят. Как директору Ливадийского дворца мне было трудно найти рабочих. Говорили так: «За такую зарплату я лучше буду собирать бутылки!»И где же выход?— За последние годы в Ялту приехало большое количество людей, которые преследуют цели сугубо личного обогащения. Такова специфика курортных городов. И этих людей нужно вовлечь в общую задачу сделать Ялту доступной и посещаемой тем, что от этого зависит их собственное благополучие. Как вы это видите?— Надо менять психологию ялтинцев. Надо повышать престижность профессий обслуживания. Конечно, у нас есть набережная, но это не вся Ялта. Турист идет и на рынок, сидит в кафе. И здесь речь идет уже об элементарном качестве обслуживания. Что мы делали во дворце? То же самое, что делают и в кафе, и в ресторанах… Мы обслуживали. И не столько президентов, сколько обычных туристов. И я считаю, это — не стыдно. Стыдно, когда ты делаешь это плохо!

Новая Ялта