Компенсация выражается в зелени?

Не разбив яйца, яичницу не изжаришь — так, кажется, говорят? Что ж, вполне справедливо, даже если дело касается не кулинарии, а ежедневных проявлений нашей жизни

А ежедневные ее проявления таковы, что городские стройки растут, как грибы после дождя, и вместе с ними редеют и лысеют парковые зоны. Зелени становится меньше, гм… в смысле зеленых насаждений, конечно!

Совершенно очевидно, что строить новые дома, пусть даже они будут апарт-отелями или объектами жилфонда, невозможно без того, чтобы не расчистить строительную площадку. Сначала (вот это и есть наша тема!) на месте предполагаемого строительства вырубают мешающие светлому будущему деревья и кусты. Ну, конечно, а как же иначе — это и козе понятно.

Понятно также и то, что законодательство обязывает застройщиков вносить в смету строительных расходов статью компенсаций за погибшие зеленые насаждения. И это правильно, это справедливо. Вот только возникает вопрос: равнозначны ли последующие компенсационные посадки объемам потерь?

У всех на глазах тают вполовину городские парки: вместо 40 гектаров Приморского осталось от силы 20, Массандровский парк, пытаясь определиться со своими границами, теряет то там, то сям целые рощицы, Алупкинский парк при Дворце-музее переживает один за другим скандалы, связанные с потерей площади… Таких примеров, пусть менее глобальных, но не менее показательных, огромное множество. Вот, взять, к примеру, хотя бы территорию у автовокзала, обнесенную совсем недавно забором, за которым работают бульдозеры и вот-вот закипит строительство.

Только лишь на последнем заседании исполкома в повестке дня стояло пять вопросов, связанных с выдачей разрешений на снос деревьев. Четыре вопроса предполагали именно объективные зеленые потери грядущей стройки: на территории Литфонда, в районе дома № 23 на улице Горького, на откосах Поликуровского холма, где планируется строительство «Луч Филари». И всего один вопрос касался того, чтобы дать добро срубить сухое дерево на улице Григорьева.

На Горького, где будет строиться жилой дом для работников милиции, растут сильные, красивые кедры. Их, к счастью, немного, но это здоровые деревья, которые самим своим присутствием дарят здоровье людям-соседям. Что будет высажено вместо этих красавцев?

На склонах Поликура растут наши родные сосны, привычные всем с детства. Пусть ответственные экспертизы и именитые ученые-эксперты разбираются на уровне генных исследований: что это — краснокнижная сосна пицундская или сосна гибридная, которая не представляет (почему-то!) особой ценности. Пусть они утверждают — что само по себе нонсенс — что, дескать, даже если и редкий это сорт, но, будучи высажен специально в Крыму, а не на родине, он не может быть ценным. Пусть это даже будут просто сосны без всяких регалий и особых названий. Разве это меняет суть дела — их больше не будет!

А что вместо них?

Вот тут-то, как говорят, собака и порылась. Все дело в том, что вместо этих взрослых деревьев предполагается высадить кусты барбариса и лавровишни на территории города. Не будем лукавить: не только. Еще посадят трехлетние саженцы-сосенки. Разумеется, не в таком объеме, как кустарники, — значительно меньше.

Но равнозначны ли потери и компенсации? Скорее всего, даже школьник, постигший только начала арифметики, засомневается.

Да, безусловно, ясно, что пересадить такие взрослые, могучие деревья с корнями, цепляющимися за самые глубины нашей земли, невозможно. Это грустно, но это так. А пока вырастет молодая смена ушедшим деревьям, пройдут годы и годы. Кто может гарантировать, что при сногсшибательной популярности Ялты у застройщиков, земля, на которую их высадили, не потребуется под новые проекты?

Боюсь, таких гарантий дать не может никто. Ничего хорошего в этом нет. Зеленое побережье может остаться всего лишь сладким воспоминанием.

Наталья Добрынская