Я убит подо Ржевом…

С «похороненным» в феврале сорок третьего полковником в отставке Владимиром Васильевичем Самошкиным сидим за столом в его небольшой квартире на улице Весенней в Ялте, рассматриваем давно пожелтевшие бумаги военных лет

Это извещение, полученное его мамой Марией Петровной (отец тоже воевал на фронте), он редко кому-то показывает.

«Извещение

Ваш сын Самошкин Влад. В. уроженец Воронежск обла Борисоглебский р-н с. Тудиновка (здесь ошибка, правильно: Калинино. — Ред.) в бою за Социалистическую Родину верный военной присяге проявил смелость и мужество и был убит 26.2.43 г. Похоронен в р-не д-р Рашково Калининградской обл. Локнянского р-на.

Настоящее извещение является документом возбуждения ходатайства о пенсии ПРИК НКО (Народный комиссариат обороны. — Ред.).

Командир добр. бригады Илюшин

Нач. штаба Дробин».

(Орфография и пунктуация документа сохранены).

— Тебе даю, потому что с твоим отцом очень дружили, — объясняет бывший старшина разведроты добровольческой бригады Северо-Западного фронта, поначалу попавший под трибунал за самостоятельный уход на войну (у него была бронь как помощника машиниста паровоза) и благополучно тогда прощенный.

Рядом с нами — днем ранее приехавшая из Харькова дочь Анна (по мужу — Сухорукова), которая участвует в неспешном, обстоятельном разговоре, иногда поправляя 83-летнего отца в датах разных событий его жизни. Чувствуется по всему: в этой семье его ценят, уважают и, конечно же, крепко любят. У них похожие глаза — удивительно добрые и с какой-то неподражаемой озорной искринкой. Такие же — у сына Валентина, с которым мы вместе работали в редакции «Крымской газеты». Валентин Владимирович, подполковник в отставке, долгие годы служивший на Байконуре, был в газете коммерческим директором.

А в семье кавалера двух орденов и почти 30 медалей (в т. ч. «За отвагу») Владимира Васильевича Самошкина было семеро детей — три брата и четыре сестры. Теперь у бравого дедушки два внука и две правнучки. Война принесла много горя — тяжелейшие бои в районе Старой Руссы, подо Ржевом… Потом — ранение, показавшееся военврачам смертельным. «Я убит подо Ржевом…» — писал поэт. Самошкина «убили» в других краях. Но он был, к счастью, только ранен. Но выжил, закончил Львовское высшее военно-политическое училище, служил там, куда посылала Родина. Например, в Приморском военном округе, на берегу бухты Ольга, а затем в Крыму — Симферополе, Евпатории, Феодосии, Октябрьском районе Крымской области. Последняя должность до увольнения в запас ВС СССР — начальник 2-го отдела Ялтинского военкомата (1963—1975 гг.), где занимался призывом юношей в ряды Вооруженных Сил СССР. Позже более 10 лет возглавлял Ялтинскую организацию Крымского общества охраны природы.

Немногословен Владимир Васильевич в рассказах о войне, но кое о чем интересном все же поведал.

— Представляешь, кто у нас был командиром разведроты? Бывший поп! (Самошкин-старший и по сей день — убежденный коммунист, бережно хранит партбилет, а значит, был и остается атеистом. — Авт.) А мне поначалу и в голову не могло прийти, что наш отважный капитан Алхутов был священнослужителем. Хотя… Не знаю, наверное, война всех нас объединила, в беде собрала вместе — в один кулак.

— Простите, — замечаю я, — Владимир Васильевич, но церковь всегда была вместе с народом, тем более в лихолетье. Даже Сталин это хорошо понял, в начале войны обратившись к советским людям: «Братья и сестры!»

— Да, да. Конечно. Понимаешь, такое у нас воспитание тогда было, настороженность какая-то… Алхутов молодец, мы его полюбили. Себя не щадил. По-моему, в сорок четвертом или еще раньше он стал Героем Советского Союза. Мы в тылу немцев такое вытворяли… Меня сильно ранило после одной такой вылазки. Через реку меня своим ребята из разведгруппы отправили с добытыми документами, а сами остались для прикрытия. Все и полегли там. Сам как выплыл, выжил, не знаю, толком ничего не помню. Очнулся в госпитале. А маме в деревню уже похоронку отправили. У меня все трое братьев воевали и отец. Живы мы остались!

— Для матери — счастье.

— Да что ты понимаешь. Вы же, хлопцы, на войне-то не были, пороха не нюхали.

— Кое-кто нюхал.

— С Великой Отечественной ничего не сравнишь. Хотели захватить и уничтожить нашу Родину, всех нас. Ну, часть в рабстве оставить, в прислугах. Но сразу стало ясно, что у немцев ничего не получится при всей их военной выучке. Советский народ победить было невозможно!

— А нынешний?

Молчит и смотрит в окно, задумавшись.

— Трудно так сразу сказать. Кажется, его уже победили… А давай о другом чем-то?

Отставной полковник припоминает разные случаи из периода службы в Ялтинском военкомате.

— В то время, в шестидесятых, в Ялте находилось некоторое количество воинских частей, а потому была и гауптвахта для провинившихся солдат и сержантов. И вот происходит невероятное. Сын начальника «губы» (так ее называли), офицера с отличной репутацией, абсолютно по здоровью годный к службе, отказывается идти в армию! Ни в какую не хочет. Вызываю его на беседу, увещеваю, прошу и даже угрожаю. И в тот момент, когда он, сидя на стуле, отрицательно мотает головой, ко мне в кабинет влетает его папаша. Разъяренный. Видно, кто-то уже доложил. И с ходу его кулачищем по этой головушке…

— Ну зачем ты это рассказываешь? — вмешивается в разговор дочь Анна. — Не надо.

— Не знаю, зачем это его отец сделал, — говорит полковник Самошкин.

Однажды начальнику 2-го отделения Ялтинского военкомата крепко досталось на орехи. И все потому, что всегда сердцем был мягок. Возможно, чересчур для человека военного. В середине 60-х обратился к нему парнишка из Львова, бывший детдомовец. Каким-то образом оказавшийся в Ялте, он пришел в военкомат к Самошкину: «Мне уже 18, хочу в армию!» И Владимир Васильевич его уважил, отправил служить, поначалу трудоустроив, посодействовав в прописке по месту проживания — в общежитии. Юноша удачно прошел медкомиссию, а потом, уже во время службы, оказалось, что он серьезно болен…

— Кажется, было что-то с желудком, — говорит полковник. — Ох, тогда и получил я нагоняй. На всю жизнь запомнил.

Собственную судьбу Владимир Васильевич Самошкин не проклинал никогда и считает, что она сложилась. Есть дети, внуки и правнучки, за плечами большая и наполненная событиями жизнь. Не без горечи и печалей, но достойная, честная и, как говорили когда-то в российских деревнях, незряшная.

Автор: Валерий Туров

Ялтинский курьер